ЦВЕТОК КАМНЕЛОМКИ - Страница 129

129

В остальных местах дело шло не без шероховатостей, но, в общем, более успешно, - с точки зрения потерь у охотников. Как правило, местные обитатели вдруг возникали из каких-то потаенных щелей небольшими толпами и сосредоточенно лезли вперед, поливая перед собой огнем из "Пихт" и "КорсАК-ов". Их глушили резиновыми пулями, щедро поливали "Нирваной", - соматомиметиком, вызывающим практически полную утрату координации движений, и заковывали в наручники. Только раз, когда откуда-то вдруг вывернулась с визгом тормозов и шарахнулась мимо стоящих "камбал" сапфировая "Волга", в бой вступил прапорщик Дубинин: он пал к своему УСС "двенадцать и семь", и тот три раза оглушительно громыхнул. С такой дистанции от этих пуль защиты не было, машину с простреленным навылет мотором развернуло поперек дороги, и кто-то уже нетерпеливо рвал дверцу, тыча внутрь стволом своего оружия.

Как только жестокая и скоротечная схватка стихла, пришла пора появляться начальству, и оно, разумеется, появилось. Майор Подлипный почти ежедневно проводил несколько часов в спортзале, интенсивнейшие тренировки давным-давно были образом его жизни, но из командирской машины он вылез все-таки задом, неуклюже-медлительно, - для солидности, потому что, по его мнению, большое начальство непременно должно быть пузатое, надутое, с необъятным задом, а передвигаться - непременно вперевалку. Впрочем, распоряжался он вполне оперативно, в соответствии с простейшим и радикальным планом: не оставить нерасковырянным ни единого закоулка на территории завода. Неотрывно глядя на экран "СУБ", он единым мановением руки посылал подчиненных по необходимым адресам. После пережитого напряжения личный состав ковырял углы и закоулки охотно, размашисто, с азартом, под аккомпанемент удалых воплей: с небрежным профессионализмом, вроде бы кое-как укрывшись от взрывной волны, зарядиками пластита срывали с петель двери, вышибали их гранатами со СТЭКС-ом из подствольников. Как репку с грядки - в единый мах выдергивали антикварные чугунные люки с литыми надписями, кидая туда гранаты и глядя, как над устьем бешено вьется то ли дым, то ли остро пахнущий пар. И - добивались-таки своего, вытаскивали, выскребали из щелей, из-под шкафов, из будок с черепами, где когда-то были трансформаторы, из коллекторов, покрытых корой окаменевших стоков, и сволакивали в пункты сбора оглушенных, ослепленных, отравленных людей. И - избитых, потому что победители не могли удержаться от того, чтобы не посчитаться за пережитый страх, - да и кто бы, правду сказать, вел себя на их месте по-другому?

Этот кильдим выглядел чуть ли не наименее подозрительным: узкий бетонный пенал, прислоненный к стене гаражей, с заложенными белым кирпичом узкими оконцами, ржавой дверью без ручки, на проржавевших петлях, забитой ржавими гвоздями, но при этом еще и запертой на пудовый замок, вообще представлявший собой распухший ком ржавчины, повсеместно покрытый многолетней нетронутой пылью, - там явно не было, не могло быть ни единой живой души. Но все помещения - значит, все, а приказ - есть приказ: дверь некогда открывалась "на себя", и поэтому гремучий пластилин щедро вмазали в щели вокруг коробки. Отрывисто ахнул взрыв, и ее выворотило, вывалило наружу, а два любопытных бойца, которые не стали дожидаться, когда уляжется пыль, и бросились прямо в ее клубы, вдруг вылетели из отверзшегося пролома спиной вперед, да так и остались лежать.

Там, за завесой из пыли и дыма вдруг наметилось какое-то движение, что-то грузно шевелилось там, в темноте помещения, что много лет простояло наглухо запечатанным, и глаз отказывался узнавать эти формы. А потом бетонная стена вдруг рухнула наружу, вся и разом, пропуская наружу нечто приземистое и пыльное, присыпанное толченым бетоном и кирпичной крошкой. Обвалившаяся крыша зацепилась за неизвестную машину, но та, словно не заметив, проволокла обломки балок, бревна, ржавое железо полтора десятка метров, пока нештатный груз не свалился на землю. Корпус механизма, похожего одновременно и на танк, и на тягач, подавлял своей массивностью. От всего облика чудовища, вылупившегося из своей бетонной скорлупы, веяло страшной, тяжкой мощью, но шесть пар громадных, черных, очень широких колес несли машину настолько плавно и быстро, что она казалась гибкой, пластично-упругой, как сплющенная под собственным весом капля ртути. "Камбалы" попавшиеся на ее пути, крепкие, солидные боевые машины, вовсе не легковесные, - были отброшены и разметаны, как пустые картонные ящики, а машина устремилась в пересохшее русло улицы.

Это дилетанты думают, столкнувшись в бою с неожиданностью. Это они пытаются разобраться, что, да откуда, да какого типа, - у профессионалов на это есть надежно выработанные рефлексы. УСС Дубинина рявкал раз за разом, с интервалами меньше секунды, не давая промахов. Прапорщик пробовал разные места, - да куда там! Это была просто-напросто другая весовая категория. Прототипом случившегося на месте акции механизма являлся ТШТ - Тяжелый Штабной Транспортер "Брест", задуманный в качестве командирской машины и передвижного пункта управления боем по совместительству, - как раз в расчете на боевые действия в городских условиях, когда со всех сторон лупят все время из чего ни попадя.

Не верьте, когда фантасты говорят о "легкой и непробиваемой броне": легкая броня хороша до определенного предела. Он наступает при таких энергиях соударения, когда об ударе можно говорить только условно, и вся энергия переходит в тепло. В этом случае бывает очень-очень важно, чтобы в каждом кубическом сантиметре брони содержалось как можно больше вещества, которое надо расплавить, испарить - да еще и переместить, придать ему ускорение, - да еще и самих этих кубических сантиметров желательно иметь как можно больше. Да, существуют ухищрения. И "Брест" покрывала броня, состоящая из слоев с разной плотностью, разной геометрией армирующих включений, - но главное все-таки не изменишь: когда речь идет о по-настоящему высоких удельных энергиях, то надежная броня - это все-таки броня тяжелая. Этот транспортер на самом деле стоял как бы не понадежнее любого танка: не существовало определенной слабости в виде полноценной башни с преогромной пушкой. Вместо нее шустро поворачивалась во все стороны да шевелила обоими стволами - "двенадцать и семь" и тем, который "тридцать", - несерьезная такая, легкомысленная башенка. Совсем сплюснутая, практически монолитная и не то, что безлюдная, но и почти вовсе изолированная от экипажа. Так что пули бравого прапорщика не производили на Транспортер ни малейшего впечатления. Он разогнался до восьмидесяти, с тяжелым гулом двухмегаваттного двигателя пер по улице напролом, и остановить его было нельзя. "Камбала", экипаж которой, похоже, был получше подготовлен, либо же просто поазартнее, обогнала его, снизилась, косо зависла в десятке метров над мостовой, по всем правилам общевойскового боя норовя угодить ТШТ в борт, но тридцать миллиметров рявкнули на нее в упор. Промаха не случилось, - стволы тоже принадлежали УСС, гарантировавшей семьдесят процентов попаданий на дистанции в тысячу метров при скорострельности сто в минуту. Снаряд с сердечником из сплава УНЦ, где "У" - было "диким" ураном, разогнанный электротермическим орудием до двух с лишним километров в секунду, прошил броню из тубулярного углерода и полыхнул внутри адским, всесжигающим пламенем, опрокинул и бросил машину на мостовую, а "Брест" походя отшвырнул ее со своей дороги таранным ударом непомерно тяжелого корпуса.

129