ЦВЕТОК КАМНЕЛОМКИ - Страница 118

118

Он успел весьма вовремя, потому что они были уже тут как тут. Серая туша, громадный серый скат со вздутым туловом, вывернулась откуда-то совершенно неожиданно, неимоверно крутым виражом, зависла на одном месте, пронзительно шипя и поворачиваясь вокруг вертикальной оси, словно оглядывала местность, ощупывала ее стволами автоматических пушек и тяжелых пулеметов, а потом, выпрямив непропорционально-тонкие стойки шасси, уверенно уперлась ими в пыльный камень. Из широких проемов дверных люков начали привычно, на оба борта, по трое в ряд, выскакивать громоздкие фигуры в пятнистых доспехах и глухих шлемах. Очевидно, они в общих чертах разобрались в происходящем, еще будучи наверху, потому что рассыпались по местности довольно быстро, не нарываясь на рожон, но и не проявляя особых предосторожностей. Так же, как он несколькими минутами ранее, они перекидывали гранаты через попавшиеся изгороди, точно так же - врывались во дворы, и распахивали все двери из числа дверей уцелевших, и ему повезло, что граната, заброшенная в его двор, была наступательной: как доской по ушам, а так - ничего. Последним покинул машину немаленький дядечка с плоской коробкой "СУБ - "В", которая в его руках казалась совсем крохотной. Наплывая, дым временами почти лишал Постникова возможности видеть хоть что-нибудь, но то, что поодаль, не подходя ближе, чем на десять километров, кружит вторая такая же машина, он все-таки заметить сумел: по всему выходило, что к его посланию отнеслись со всей серьезностью. Похоже, что даже излишней. Откуда-то донеслись гулкие звуки выстрелов и глухое клокотанье оружия спасателей, потом послышались два глухих раската и, после небольшой паузы, - еще один. Дяденька с тактическим блоком поднялся, осмотрелся вокруг, и, убедившись в отсутствии подчиненных поблизости, приглушенно крикнул:

- Эй, жертва, - вылезай! Я ж знаю, что ты где-то тут! Вылезай, дурашка, - с этими словами он рассмеялся, право же, с искренним добродушием, - ей-богу ничего не сделаем! Не хочешь? Ну, дело твое…

Он вернулся к машине, нажал что-то на своем устройстве, и скоро к нему собрались остальные. Двое из них - приволокли бездыханные тела из числа тех, кто пали жертвой Постниковских "букашек" с тепловым самонаведением, еще двое - спотыкающегося парня с руками, скованными за спиной. В считанные секунды побросали добычу в объемистое нутро машины, устроились сами, а потом машина издала пронзительное шипение, кольца, в которых прятались пропеллеры, шевельнулись, становясь под углом, а потом пропеллеры глухо взвыли. Машина, неожиданно для того, кто смотрел на происходящее с дерева, нырнула вниз по склону, неторопливо набирая высоту, а потом разом, в один широкий вираж ушла прочь. По всему выходило, что задержка ни в коем случае не входит в планы спасителей, которых он уже, откровенно говоря, и не ждал. Во всяком случае, - действовал так, как будто не ждал и не надеялся. Так или иначе, ему было самое время нимало не медля сматываться следом.

XXV

Такого в его бурной, богатой событиями жизни все-таки еще не бывало. Подполковник Кальвин усомнился, попробовал припомнить, перебрал мысленно разного рода факты своей биографии, но только убедился окончательно: не было. Все было, - а такого не было. Утром, на последнем инструктаже, страшно серьезный и сосредоточенный генерал Кропачев сказал, в присутствие каких-то двух лощеных сволочей в штатском, вполне трафаретное:

- В ходе ликвидации преступной группы приказываю предпринять все необходимые меры к максимальному сокращению числа пострадавших. По возможности - ВСЕ члены банды должны быть доставлены живыми и пригодными для немедленных следственных мероприятий. Мирное население аула пострадать не должно ни в коем случае. Ни при каких обстоятельствах. Вы меня поняли?

От подполковника Кальвина никто не требовал, чтобы он слово в слово повторил сложный приказ в подробностях, но он сделал оловянные глаза, сказал: "Есть" - а вслед за этим сакраментальным словом повторил сказанное начальством не то, что слово в слово, а даже незаметно повторяя интонацию, с которой говорилось каждое слово. У каждого свой способ демонстрации глубокого недовольства. Чутье не могло обмануть его: от задания совершенно явственно плохо пахло.

Следом, улучив момент, когда поблизости никого не было, тот же генерал существенно уточнил задание.

- Лучше, конечно, если ты притащишь одного - двух живыми, но главное, - чтоб на свободе живых никого не осталось. И не нужны свидетели того, что и как вы будете делать. Товарищ подполковник, Валериан Маркович, - я очень на вас рассчитываю. Отставить, - только на вас я и надеюсь. Даже заложник, - не очень-то старайтесь, чтобы он уцелел… Но с ним все должно выглядеть естественно!

- Никто и не пикнет, товарищ генерал-майор.

- В паскудные времена живем, Валериан, - сказало начальство с глубокой тоской в голосе, - раньше хоть понятно было, чьи приказы исполнять, а чьи - и погодить… Чтоб само рассосалось. А теперь одни говорят одно, а другие - совсем наоборот, и попробуй не угодить хоть кому-то. Они - мне, а я, уж прости, - тебе.

Дурно пахнущее дело явственно завоняло.

А вечером того же дня особое курлыканье "хитрого" "Комбата" дало знать подполковнику, что его вызывают по "скремблеру". Он был справный мужик, семейный, имеющий устойчивую профессиональную репутацию, и поэтому, разумеется, был членом "Черного Ромба". Зеленоградская "семья" не забывала его, поддерживала, но главное - он выполнял кое-какую работу непосредственно для Большого Бюро. Надо сказать - нечасто, поскольку было принято решение ни в коем случае его не засвечивать. В его положении было бы просто странно не иметь к Системе никакого отношения, - хлопотно, невыгодно, подозрительно, а самое главное, - невероятно глупо. Сейчас они, к примеру, строили ему особнячок на Байкале, подальше от шумных и грязных городов, кишащих всякой шушерой и оттого неспокойных, там, где без обычного в таких случаях шума по-настоящему строят город будущего. О нем много чего рассказывали те, кто в курсе, но главное, что подкупало, - там изначально не предполагалось присутствия случайных людей. Только для своих. Все продумано и сделано таким образом, чтобы почти не нуждаться в обслуге, многократно дублированное и из несокрушимых материалов, куда-а более долговечных, чем пресловутые Египетские пирамиды. Все так организовано, чтобы никто посторонний, ни при каких обстоятельствах не мог туда ни просочиться, ни, тем более, проломиться силой. Тому порукой - … Но чтобы получить такой ордер с пропиской, надо соответствовать. Отсюда и маленький "левый" "Комбат" со "скремблером", перламутровая игрушка, раза в три меньше того, что был у него на службе, совершенно с виду несерьезная, а по факту - несокрушимая и безотказная, как кувалда.

118